25.04.2022
Этой зимой Шеннон Хови 52 дня подряд просыпался в компании пяти других мужчин в металлической трубе 20 футов в длину и 7 футов в диаметре, спрятанной глубоко внутри корабля в Мексиканском заливе. Он доставал свой завтрак из люка (обычно яйца), читал брифинг на день и слушал бестелесный голос, который говорил ему, когда пора надевать резиновый костюм и приступать к работе. Жизнь в трубе строилась на том, чтобы изо дня в день проходить одни и те же шаги… стараясь не думать о том, что любая непреднамеренная брешь в его временном металлическом жилище будет означать быструю, мучительную смерть.
Хови работает в одной из самых малоизвестных, самых опасных и, откровенно говоря, самых странных профессий на Земле. Он ныряльщик с насыщением — один из мужчин (почти все были мужчинами*), которые занимаются строительными и демонтажными работами на глубине до 1000 футов и более под поверхностью океана.
Погружение на эту глубину — или почти на любую глубину —подразумевает вдыхание сжатого воздуха. Инертные газы в нем, такие как азот, благотворно растворяются в вашей крови и тканях — до тех пор, пока вес всей воды над вами удерживает их в сжатом состоянии. Но когда вы хотите вернуться на поверхность, этому газу нужно время, чтобы медленно рассеяться. В противном случае, если бы дайвер выстрелил прямо на поверхность, газ образовал бы пузырьки, как в встряхиваемой банке газировки. Внутри тела этого ныряльщика как будто начали детонировать миллионы крошечных взрывчатых веществ. Состояние, известное как изгибы или, более технически, декомпрессионная болезнь, может быть катастрофически болезненным и изнурительным, и, в зависимости от глубины, выжить практически невозможно. Например, погружение на 250 футов в течение часа потребует пятичасового подъема, чтобы не согнуться. (Заболевание впервые было замечено в 19 веке,
Мир — и, в частности, нефтегазовая промышленность — нуждается в коммерческих дайверах, таких как Хови, которые могут спускаться на морское дно для выполнения тонких маневров, необходимых для сборки, обслуживания и разборки морских скважин, буровых установок и трубопроводов, всего, начиная от переворачивания потока арматуры, затяжке болтов гидравлическими домкратами, работе в тесноте вокруг противовыбросового превентора. Транспортные средства с дистанционным управлением не обладают сенсорным управлением, маневренностью или здравым смыслом. И так, решение. Эксперименты 1930-х годов показали, что после определенного времени нахождения под давлением тела водолазов полностью насыщаются инертным газом, и они могут оставаться под этим давлением сколь угодно долго, при условии, что в конце они получат одну длительную декомпрессию. В 1964 году морские акванавты заняли первую морскую лабораторию.жилые помещения в металлическом корпусе, опущенные на глубину 192 фута. Акванавты могли легко перемещаться между своим герметичным подводным домом и окружающей водой, и они продемонстрировали огромный коммерческий потенциал погружений с насыщением. Вскоре стало очевидно, что следить за водолазами и поддерживать их было бы проще и дешевле, если бы герметичные жилые помещения не находились на дне моря. В настоящее время во всем мире есть коммерческие дайверы, живущие под давлением внутри систем насыщения (в основном на кораблях, иногда на буровых установках или баржах) и добирающиеся до места работы и обратно в водолазных колоколах под давлением. Каждый из них может работать по шесть часов в день на дне.
Хови и его товарищи-дайверы провели это шестинедельное задание, работая на относительно мелкой (но все же довольно смертельной) глубине 250 футов и живя в корабельной капсуле, находящейся под таким же давлением. Давление может быть измерено в атмосферах (атм) или фунтах на квадратный дюйм (psi). Давление на уровне моря составляет 1 атм или 14,7 фунтов на квадратный дюйм. Внутри велосипедной шины около 65 фунтов на квадратный дюйм. Хови жил при давлении более 110 фунтов на квадратный дюйм. На расстоянии полутора океанов дайвер Стив Тведдл проделывал 28-дневную работу в «хранилище», как они это называют, для работы на глубине 426 футов (190 фунтов на квадратный дюйм) в Северном море. Мексиканский залив и Северное море имеют общую историю морского бурения, спровоцированного мировым нефтяным кризисом 1970-х годов, когда цены взлетели до небес, а морские нефтяные и газовые платформы появились, как гигантские оцинкованные кувшинки.
Хови работает в одной из самых малоизвестных, самых опасных и, откровенно говоря, самых странных профессий на Земле. Он ныряльщик с насыщением — один из мужчин (почти все были мужчинами*), которые занимаются строительными и демонтажными работами на глубине до 1000 футов и более под поверхностью океана.
Погружение на эту глубину — или почти на любую глубину —подразумевает вдыхание сжатого воздуха. Инертные газы в нем, такие как азот, благотворно растворяются в вашей крови и тканях — до тех пор, пока вес всей воды над вами удерживает их в сжатом состоянии. Но когда вы хотите вернуться на поверхность, этому газу нужно время, чтобы медленно рассеяться. В противном случае, если бы дайвер выстрелил прямо на поверхность, газ образовал бы пузырьки, как в встряхиваемой банке газировки. Внутри тела этого ныряльщика как будто начали детонировать миллионы крошечных взрывчатых веществ. Состояние, известное как изгибы или, более технически, декомпрессионная болезнь, может быть катастрофически болезненным и изнурительным, и, в зависимости от глубины, выжить практически невозможно. Например, погружение на 250 футов в течение часа потребует пятичасового подъема, чтобы не согнуться. (Заболевание впервые было замечено в 19 веке,
Мир — и, в частности, нефтегазовая промышленность — нуждается в коммерческих дайверах, таких как Хови, которые могут спускаться на морское дно для выполнения тонких маневров, необходимых для сборки, обслуживания и разборки морских скважин, буровых установок и трубопроводов, всего, начиная от переворачивания потока арматуры, затяжке болтов гидравлическими домкратами, работе в тесноте вокруг противовыбросового превентора. Транспортные средства с дистанционным управлением не обладают сенсорным управлением, маневренностью или здравым смыслом. И так, решение. Эксперименты 1930-х годов показали, что после определенного времени нахождения под давлением тела водолазов полностью насыщаются инертным газом, и они могут оставаться под этим давлением сколь угодно долго, при условии, что в конце они получат одну длительную декомпрессию. В 1964 году морские акванавты заняли первую морскую лабораторию.жилые помещения в металлическом корпусе, опущенные на глубину 192 фута. Акванавты могли легко перемещаться между своим герметичным подводным домом и окружающей водой, и они продемонстрировали огромный коммерческий потенциал погружений с насыщением. Вскоре стало очевидно, что следить за водолазами и поддерживать их было бы проще и дешевле, если бы герметичные жилые помещения не находились на дне моря. В настоящее время во всем мире есть коммерческие дайверы, живущие под давлением внутри систем насыщения (в основном на кораблях, иногда на буровых установках или баржах) и добирающиеся до места работы и обратно в водолазных колоколах под давлением. Каждый из них может работать по шесть часов в день на дне.
Хови и его товарищи-дайверы провели это шестинедельное задание, работая на относительно мелкой (но все же довольно смертельной) глубине 250 футов и живя в корабельной капсуле, находящейся под таким же давлением. Давление может быть измерено в атмосферах (атм) или фунтах на квадратный дюйм (psi). Давление на уровне моря составляет 1 атм или 14,7 фунтов на квадратный дюйм. Внутри велосипедной шины около 65 фунтов на квадратный дюйм. Хови жил при давлении более 110 фунтов на квадратный дюйм. На расстоянии полутора океанов дайвер Стив Тведдл проделывал 28-дневную работу в «хранилище», как они это называют, для работы на глубине 426 футов (190 фунтов на квадратный дюйм) в Северном море. Мексиканский залив и Северное море имеют общую историю морского бурения, спровоцированного мировым нефтяным кризисом 1970-х годов, когда цены взлетели до небес, а морские нефтяные и газовые платформы появились, как гигантские оцинкованные кувшинки.